Изгнанники Эвитана [Дилогия] - Ольга Ружникова

А если и не решит — стерва может подставить и без малейшей выгоды. Из одной лишь ненависти и злобы.

Остается надеяться, что у Карлотты хватит ума понять: деду своей внучки «сестра Валентина» пока нужна живой. А вот его врагу — совсем наоборот.

— Это ложь! — вмешался северянин, у которого лопнуло-таки терпение. — Вы их запугали, и они не смеют просить о помощи. Мы забираем у вас этих женщин. Капитан Эдингем, посторонитесь!

И двинул коня вперед — аж на полкорпуса.

Прекрасно, теперь можно больше не сомневаться. В полной осведомленности врагов.

Знают, что речь идет о женщинах, — значит, знают, и о ком именно. И значит — Алан точно никогда не станет старой, немощной развалиной. Как и Эйда…

— Мое слово против вашего! — вскинул подбородок Эдингем. — И я свое ценю!

Тем более, всё это — правда. Карлотта отправилась в путь добровольно. Охота ей гнить в монастыре!

Да любой, кто ее хоть минуту видел, — поймет, что силой эту ядовитую бабу и словеонский медведь на горбу не уволочет.

А Эйда так мечтает увидеть и обнять дочь…

— Предлагаю довезти их до Лютены вместе, — безмятежно улыбнулся Риккардо. — И уже там спросить, куда они пожелают ехать.

Дело — всё равно плохо. Но не настолько, как минуту назад. Когда взбешенный словеонец чуть не устроил сшибку. Грудь на грудь.

В столице Эдингем найдет способ отвязаться. Там — не снежная равнина чужого Лиара. И дело решает не численное превосходство отрядов.

Пусть-ка попробуют напасть на городских улицах! Или предъявить там фальшивый приказ Регентов…

К тому же в Лютене — Бертольд Ревинтер!

Надо соглашаться. В случае отказа — сомнут числом.

Умереть геройски никогда не поздно. Но Алану не нужны сомнительные лавры Анри Тенмара. Да и бой против своих же эвитанцев чести не добавит никому. И Эйду не спасет.

— Я согласен, капитан Гарсия.

А северянину — явно не по себе. Так ему и надо, но что с ним вообще? Или… или Всеслав поставил к илладэнцу заместителем того, кто знает больше командира? Князю не больше министра нужно, чтобы лиаранки попали под опеку Регентского Совета?

Это необходимо учесть. И придумать, как использовать.

А главное — не ошибиться. Подобный ход может быть игрой. Северный Волк, к сожалению, дураков не посылает. Эх, монсеньора бы сюда!

Да, Алан — не Ревинтер. И уж точно — не лис и не сова. И как же порой не хватает чужого опыта, хитрости и ума! Когда нужно спасти дело и… внезапно ставшего дорогим человека.

Капитан-словеонец всё же изволил представиться. Ярослав Мировский.

И Алан, и Риккардо Гарсия с этим… Ярославом — в Лиаре чужаки. А вот напавшие на них — точно нет.

Когда на привале часовой крикнул: «Тревога!» — почти одновременно грохнул десяток выстрелов. И Эдингем вдруг внезапной вспышкой вспомнил хитрые глазки-бусинки матери-настоятельницы.

И теперь ясно разглядел в них нескрываемую злобу! И ее же — в бесстрастном лице предводителя леонардитов. Провожавших отряд Алана от аббатства аж целую милю.

Похоронно плеснулось озеро. Оно всегда скрывало свои и чужие тайны. Скроет и теперь…

Что за бред?!

— Ложись! — это капитан Гарсия.

Эдингем бешено тряхнул головой. Сливаются в один выстрелы. Как в бою…

Почему — как?!

Режут морозный воздух команды словеонских капитанов. Мчатся на шум — вперемешку всеславовцы и свои… И кто-то из последних ужом ползет под карету…

Совсем ополоумели от страха!

— Ложись! — оказавшийся рядом словеонский лейтенант сбил Алана с ног.

Над головами остро свистнули пули. Опоздали собрать кровавый урожай — на невозможно краткую долю мига.

Конечно! Центральный тракт из Лиара в Лютену — всего один. Пока не окажешься в Ритэйнских графствах — лучше с него не сворачивать.

Немудрено, что и всеславовские ветераны, и леонардиты (если это они) великолепно выследили ревинтеровцев! Чего тут искать? Любой не лиарец, вздумавший путать следы, мигом заблудится на мелких проселочных дорогах. Где никогда не заплутает местный.

Приходи и бери чужака — голыми руками!

Перекатившись по земле, Эдингем приподнялся, взвел курки. Свои, хоть и в боях не бывали, — молодцы! Больше половины схватились за оружие. Пока командир глазел на трусов, сунувшихся спасать драгоценные шкуры под каретным дном…

А всеславовские и вовсе — моментально попадали, открывая ответный огонь.

Пуля свистнула над ухом, сбила шляпу. Алан, выругавшись, пальнул наугад.

Чей-то вскрик ударил в голову. Не хуже крепкого вина. Ну, держитесь!

Вторично Эдингем не попал. Ничего удивительного. Их самих-то в свете костров видно как на ладони. Чтоб этому зареву провалиться!

А вот нападающие жарят из засады!

Да сколько их? Тысячи, что ли?! Судя по выстрелам — никак не меньше…

— Карета! — заполошно заорал кто-то свой. В унисон с отчаянно заржавшей лошадью.

Алан, холодея, стремительно обернулся. Карета мчится прочь! Чья-то рука яростно хлещет несчастных коней.

— В погоню! — прорычал он.

Кинулись и свои, и словеонцы. И наконец узрели в лицо невидимых доселе врагов!

Северяне, конечно… Лиарцы, Темный и все змеи его их побери!

Лиарский отряд в темных одеждах без знаков перегородил дорогу. Всего десятка три. Перебить их не займет много времени — час от силы…

Вот только карета — всё дальше! Мчится, летит, исчезает на глазах… Темный их всех — и леонардитов, и амалианок!

От бессилия захотелось взвыть!

…Когда разобрались с заградотрядом, карета уже скрылась из виду. Еще человек пятнадцать назад.

Треть своих добивает смертников. А Алан нещадно шпоря коня, ринулся в погоню. Во главе пары десятков — вперемешку из двух отрядов.

Верхом, по ровной, прямой дороге. Догонят быстро…

Если по прямой! Творец милосердный, сделай похитителей полными дураками. Пусть им и в голову не придет свернуть! Ради всех агнцев, голубей и их кротости!

Должно получиться. Всадники — действительно быстрее кареты. А путь здесь один… не считая лесных троп! По лесному бурелому и верхом-то вскачь не проберешься. Что уж говорить об экипаже? Не потащат же женщин через лес пешком…

Угонщикам еще повезет — если отделаются пулей! Если Эдингем будет в хорошем настроении.

А то деревьев здесь много…

Луна соизволила величественно выкатиться — из-за набрякших снегом туч. И Алан даже с его зрением еще издали разглядел карету. Притулившуюся у самого края дороги. Одним колесом — в придорожном овраге.

И с настежь распахнутыми дверцами. Пустую.